Виталий МОСКАЛЕНКО: линия на чертеже — не просто линия, а будущий элемент здания, который из линии превратится в стену, перекрытие, дверь
БОСС-профессия | Проектирование
Текст | Юрий КУЗЬМИН
Фото | Юрий ТЕРЕЩЕНКО; из архива группы компаний «ПромСтройИнжиниринг»
Генеральный директор группы компаний «ПромСтройИнжиниринг», специализирующейся на комплексном сопровождении проектов, — о том, что составляет суть работы проектировщика, вехах своего профессионального пути и компании, которую основал и возглавляет.
— Виталий Викторович, в прошлых интервью мы с вами много говорили о проектировании в строительстве, о самом строительстве, об объектах, сметах и прочем. А теперь хотелось бы побеседовать с вами на темы, ну если не совсем отвлеченные, то напрямую не связанные со строительством. Получается, что ваш жизненный путь выстраивался достаточно целенаправленно, однако перипетии и события в нем случались самые разнообразные. Есть о чем поговорить. Поэтому сейчас вы у нас выступите в нескольких ипостасях.
Для начала немного об эстетике.
Итак, в одном из интервью вы говорили, что всегда любили ваять, чертить, создавать. Что вы вкладываете в эти понятия? И то, что вы много работали в области реставрации объектов (прошу прощения, если термин употребляю неправильно, но сути это не меняет), как-то вытекает из ваших первоначальных увлечений?
— Как я уже рассказывал вашему изданию, окончив институт, я начал работать, и одним из моих первых руководителей был Александр Иосифович Эбралидзе, очень образованный человек: у него было два образования — историческое и филологическое. Он-то и привил мне любовь к объектам-памятникам. Он весьма трепетно относился к каждому из объектов, за которые брался. Каждая линия на чертеже, который мы приносили ему на согласование, для него была уже воплощением в будущем кирпиче, штукатурке или в чем-то другом, некоем строительном элементе.
Александр Иосифович заложил во мне понимание, что линия на чертеже — не просто линия, а будущий элемент здания, который из линии превратится в стену, перекрытие, дверь, во что-то еще. И это останется на долгие годы, на это будут смотреть и этим будут пользоваться. Поэтому для меня чертежи, которые мы выпускаем… Вот видите там пачки чертежей? Они потом уйдут на стройку и через короткий промежуток времени превратятся в реальные здания.
— Но выполнены эти чертежи уже не с помощью кульманов?
— Кульманы остались в истории, я еще успел их застать на первом курсе вуза, а уже на втором нас пересадили за компьютеры, и мы чертили в AutoCad.
Сейчас мы отходим от проектирования в AutoCad, и все большее количество чертежей делается в Revit. Сегодня 80%, а с нового года уже и 100% проектирования, согласно законодательству, будет проводиться путем 3D-моделирования. Но в любом случае требования законодательства обязывают нас перекладывать все это на бумагу, в двумерную модель, то есть в привычный чертеж, ставить подписи и печати и везти заказчику в обязательном порядке в бумажном виде.
— У вас сейчас есть какие-то хобби, которые связаны с творчеством, или на них просто нет времени? Чем вы вообще увлекаетесь?
— В последние периоды, честно говоря, времени нет. Объемы задач, которые стоят перед компанией, обязывают в режиме 24/7 жить целями компании и проектами, которые мы реализуем. Ныне мы осуществляем большой объем достроя по Московской области, связанный с фондом обманутых дольщиков. Плюс идут социальные проекты: школы, сады, ФОКи, а также частные заказы. Как видите, времени на хобби вообще нет. Поэтому бóльшую часть редко появляющегося свободного времени я стараюсь уделять семье, детям, больше гулять, больше заниматься спортом, вообще проводить время на свежем воздухе. Этому способствует и то, что в середине декабря прошлого года я завел овчарку. Теперь ей уже год, она стала еще одним членом семьи. Собака очень активная, требующая уйму сил и внимания.
— Из тех прежних увлечений, которые вы назвали, прямой путь непосредственно в архитектуру, изобразительное искусство, другое творчество. Вы же выбрали на первый взгляд парадоксальный маршрут: экономика, причем и в техникуме, и в институте, затем экономика строительства, проектирование (в котором много экономики), и уже в этой области вы сначала частично, а затем и практически полностью реализовывали себя, например, в реконструкции и реставрации исторических зданий, их облика, интерьеров. Почему такой извилистый путь? Кстати, вы сами участвуете в процессе проектирования или ведете его только как экономист и руководитель?
— Я, как руководитель, в большей степени отвечаю за экономику. С нашей последней встречи (зима 2021 года. — Ред.) моя компания, которая называется «ПромСтройИнжиниринг», значительно выросла. Тогда нас было 35–40 человек, сейчас уже 100 человек. Поэтому, безусловно, в первую очередь приходится думать об экономике, о реализации проектов и о том, чтобы компания жила.
Экономика интересовала меня всегда, еще со школы. А математика, на мой взгляд, основа всех наук, потому что систематизирует мышление. Если ты разбираешься в математике и если можешь выстроить необходимую математическую систему, то можешь организовать любые взаимоотношения с людьми в рамках такой же системы. Любое совещание — у меня, например, последнее закончилось 15 минут назад — выстроено по математической модели: протокол со сроками, с постановкой задач, с их реализацией, то есть, по сути, это та же математическая модель, только изложенная вербально. Поэтому математика — основа и экономики, и проектирования, да и вообще жизни. Благодаря математическому складу ума и любви к математике легко разбираться и в экономике, которая меня в свое время привлекла, поскольку мне были интересны процессы реальной жизни: как и какие действия превращаются в деньги, как личностные отношения могут превращаться в деньги, как в банковской сфере из денег делаются деньги.
На заре 1990-х, а я пошел в техникум в 1992 году, у нас в стране начала развиваться частная экономика. От централизованной экономики мы начали переходить к бизнесу, это все затянуло меня, поэтому я и ушел в экономику.
Но тяга к творчеству и к созиданию через проекты оставалась. И, когда в нашей компании встал вопрос, как выжить, потому что служба заказчика (с этого мы начинали свою деятельность) стала менее востребована на рынке, пришлось задуматься: «Чем же заниматься?» Я сразу сказал: «Проектированием!» И мы начали заниматься проектированием, организовали первую команду проектировщиков из семи человек и сделали первый проект, реализованный в настоящее время в городе Туле. Это Ледовая арена на улице Демьянова, дом 26Б. Ну и дальше продолжили «ваять», так что на сегодня нами реализовано уже больше 100 объектов.
— В свое время, когда я вас спрашивал, почему вы выбрали экономику, вы сказали, что в школе увлекались математикой. Однако экономика и математика — это все-таки не одно и то же, хотя экономика во многом базируется на математике. Поэтому задаю вопрос опять: почему вы пошли в экономику, а не прямо в математику или более связанные с математикой предметы, например физику?
— Просто время такое было, когда я поступал в техникум и институт. Оно диктовало условия, при которых выстраивание бизнес-процессов и отношений с людьми, развивающих умение зарабатывать деньги, было очень на злобу дня, было востребовано.
Если брать время моих родителей — тогда делался акцент на естественно-научное и инженерное образование, было престижно работать физиком, инженером, электронщиком, программистом. А я попал на то время, когда в стране зарождались новые экономические процессы. Мы изучали Ф. Котлера, Дж. М. Кейнса, смотрели, как те экономические процессы веками выстраивались в капиталистических странах, пытались перенять этот опыт и переложить на нашу жизнь, психологию и менталитет. Это оказалось интересно.
— Вот теперь плавно возникает тема наставничества. Вы говорили, что было бы здорово, если бы ваши сыновья пошли в строительство, выбрали бы строительные вузы. Старшего сына, как я понимаю, вы понемногу направляете в это русло, поощряя его увлечение техникой, архитектурой, строительством. Показываете ему строительство на живом примере. А среднего сына привлекают математика и физика. Хотя, конечно, увлечения в этом возрасте еще могут неоднократно поменяться. Если брать ваш пример, то здесь тоже есть дорожки к строительству, но непрямые — математика и физика больше связаны со строительными конструкциями, материалами и т. п. Что, по-вашему, надо еще сделать, чтобы увлечения ваших детей развивать, а не делать утомительной обязаловкой?
— Только личный пример! Показывать то, чем занимаюсь я, и те результаты, которых получается достигать. Хотя, на мой взгляд, нельзя ломать психику ребенка, навязывая ему что-то. То есть если ему хочется петь или рисовать, а я буду говорить нет, садись занимайся математикой — результата точно не будет. Это должно идти от самих детей.
Поэтому мы с сыновьями очень много разговариваем, я им рассказываю о работе. Вечером за ужином мы часто общаемся на тему, как прошел день, я рассказываю, какие прошли совещания, как они проводились. Старшего уже довольно часто беру с собой на работу. Он ездит со мной на стройки и совещания, проникается духом того, чем я занимаюсь.
Поскольку между старшим сыном (ему 16 лет, а в начале следующего года будет 17) и средним, которому скоро исполнится 15, разница небольшая, средний тоже начал тянуться к этой сфере. Мы с ним на каникулах как-то разговаривали, и он сказал: «Папа, я тоже буду поступать на промышленно-гражданское строительство. Меня это начинает интересовать». Пока же его больше интересуют компьютерные программы, он любит возиться с компьютерами. Это зачастую просто игры, но у него уже есть умение правильно работать с вычислительной техникой. Это позволит ему легче освоить специализацию промышленно-гражданского строительства, поскольку сейчас в принципе все переходит на цифру. Знание норм и умение владеть компьютерными программами обеспечит ему легкое вхождение в эту профессию.
А с младшим сыном, ему 7 лет, мы только начинаем постигать азы строительства. Он любит конструкторы LEGO, где из маленьких кубиков мы собираем дома, а из других элементов строим дороги. И, видя, как старшие братья занимаются в том числе компьютерным моделированием, он попросил записать его на курсы программирования, но пока — мультиков.
— Какие бы алгоритмы обучения и воспитания вы предложили, чтобы выявить желание и способности юного человека посвятить себя строительному делу? У нас же есть языковые, физико-математические школы, или, как их теперь называют, лицеи. Может быть, нужны и строительные? И что там должно ставиться во главу угла?
— На мой взгляд, важный момент, который упущен в нашем образовании, — это производственная практика. Когда я учился в школе, у нас были УПК (учебно-производственные комбинаты). Мы, например, посещали объединение «Светлана» у нас в Питере, которое выпускало электронику. Девчонки ходили в поликлиники, больницы, в кондитерские. То есть школьникам демонстрировали разные профессии. А дальше, уже в более старшем возрасте, в 16–17 лет, у нас были трудовые лагеря, мы выезжали в колхозы, на какие-то комсомольские стройки, как бы это сейчас смешно ни звучало. То есть таким образом прививалось понимание профессии.
Профессию надо «пощупать», чтобы понять, твое это или нет. Поэтому необходимо внедрение в школьные программы большего объема производственных процессов, вовлекающих учеников старших классов. Причем это должен быть не просто физико-математический класс или медицинский, где о профессии рассказывают в учебниках или на плакатах, а именно обучение с выходом в реальную специализацию.
Скажем, если мы говорим о медицине, то обязательно с походом прямо в больницу в какой-то день недели. Если говорим о физике и математике, то должно быть как минимум раз в неделю либо производство, либо соответствующий УПК, либо стройка, либо проектное бюро.
Школы, на мой взгляд, следует больше вовлекать в производственный процесс.
Вот, например, я как руководитель проектной компании часто говорю: если бы в школах был какой-нибудь архитектурный или инженерный класс, я бы с удовольствием брал его учеников на лето на производственную практику. У нас есть как рутинная механическая работа, скажем, прошивать и подписывать, так и проектная работа, которой можно проникнуться и понять, как что строится. Если бы молодым ребятам понравился сам дух нашей работы, то, наверное, это определило бы их выбор в жизни. Я своих детей именно так и вовлекаю в профессию. Да, зачастую им пока доверяют простую механическую работу, но, выполняя ее, они общаются с главными инженерами проектов, архитекторами, конструкторами. Они видят, как из-под компьютерной мышки движением руки выходят какие-то линии, образующие потом некую конструкцию, которая в дальнейшем будет воплощена в строительстве реального объекта, и потихоньку начинают разбираться в чертежах.
— Какие дисциплины, по вашему мнению, в недостаточном объеме преподаются в строительных вузах, а какие, может быть, там излишние? И какие главные качества, на ваш взгляд, надо воспитывать в строительных инженерах и проектировщиках?
— Я как дипломированный специалист очень доволен своим университетом. Считаю, что он мне дал разноплановое образование. Там преподавались разноплановые предметы: история, философия, общетехнические дисциплины, такие как, скажем, математические методы. Если говорить о техникуме, в моем случае строительном, то у нас и материаловедение было, и теория материалов, и физика сильная.
Безусловно, образование должно быть разноплановым. То есть институт должен готовить в первую очередь личность, а специалиста уже готовит жизнь. А вторая задача института — учить учиться: пользоваться литературой, современными программами, читать любую техническую литературу — СНиПы и другую «нормативку», которую чуть ли не ежедневно выпускает государство.
Тут надо подчеркнуть, что сейчас в стране невозможна типизация. Это связано в первую очередь с тем, что изменения нормативных актов по строительству идут с такой скоростью, что любой проект устаревает буквально через полгода, то есть его невозможно применить второй раз — он уже не будет соответствовать нормам. В советский период этот процесс не был таким стремительным.
В то же время не следует забывать, что быстро развиваются новые технологии. Вот недавно ко мне пришла главный архитектор и говорит: «Виталий, ко мне приехала фирма, которая предлагает абсолютно новые системы фасадов, позволяющие уйти от многих итераций в части формирования «фасадного пирога». Но это требует уже совершенно новой системы конструктивных элементов». И уметь применить современные материалы и технологии, с точки зрения существующих нормативов, — основная задача будущего специалиста. А если этот норматив не соответствует будущей задаче, то предложить через общественные советы и экспертизы некое изменение в законодательстве, позволяющее применить такие новые технологии в современном строительстве, в том числе и через корректировку норм.
Это как раз и иллюстрирует тот факт, что типизация сегодня невозможна. Если начать внедрять ее насильственно, то прогресс просто остановится, типизация и прогресс — две вещи несовместимые. Либо типизация, и тогда мы зависли на каком-то уровне и на нем остаемся, сокращаем затраты с точки зрения реализации строительства, но не развиваемся. Либо прогресс — применение современных методов и технологий и движение вперед.
— Вы в свое время говорили, что работа в вашей компании приносит большое удовлетворение, поскольку позволяет принимать полностью независимые решения, за которые ты сам и несешь ответственность. Теперь, когда вы покинули компанию «ТРИДИКА» и полностью сосредоточились на группе компаний «ПромСтройИнжиниринг», вы готовы подписаться под теми словами?
— Абсолютно! И знаете, это было возвращение в родную гавань. «ТРИДИКА» — важный и интересный с точки зрения опыта этап в моей жизни. Но, возвращаясь к себе в компанию, в родную гавань, ты понимаешь, что как каждая линия в чертеже со временем превращается в некий дом, некий объект, так и в собственной компании каждое твое действие, каждый подписанный тобой документ, каждый принятый на работу новый сотрудник — это строительство своего собственного дома, своей собственной семьи. И этот дом называется «ПромСтройИнжиниринг».
То есть для меня «ПромСтройИнжиниринг» — дом, семья. Каждого сотрудника здесь я и люблю, и уважаю, и ценю как родного человека.
— На каких рынках компания «ПромСтройИнжиниринг» сейчас больше работает — московском, петербургском, каких-то еще? Как бы вы вообще назвали свою компанию — она питерская или московская? Какие перспективы вы для нее видите?
— Уже не питерская и не московская. Я бы назвал нашу компанию общероссийской. Мы работаем во многих регионах Российской Федерации. Сегодня, например, начинаем проработку проектов в Норильске с компанией «Норильский никель». С «Норникелем» нас связывают долгие партнерские отношения: мы были подрядчиками на ряде его объектов и продолжаем сотрудничать. Теперь расширяем географию, в том числе и благодаря проектированию объектов за полярным кругом.
С точки зрения реализующихся и реализованных проектов «ПромСтройИнжиниринг» представлен во многих регионах. У нас есть объекты и в Туле, и в Череповце, и в Санкт-Петербурге, и в Ленинградской области, и в Москве, и в Московской области. Среди проектов в столице я хотел бы отметить недавно открытый спортивный комплекс «Чкалов Арена» в Тушино. Это рядом со стадионом «Спартак», на территории бывшего Тушинского аэродрома, где долгие годы работал Центральный аэроклуб имени Чкалова. За такие объекты мы испытываем гордость! Этот шикарный объект был официально открыт в октябре, и его торжественное открытие стало настоящим праздником. Участие в нем принял и мэр столицы Сергей Семенович Собянин.
Однако, подчеркну, мы не ограничиваем себя ни Москвой, ни Санкт-Петербургом, ни Московским регионом. Мы можем работать по всей стране.
— А где находится центральный офис вашей компании?
— В Москве. Москва — это центр России, здесь сконцентрировано все. Москва — центр всех наших потоков: и финансовых, и производственных, и людских. И мы не исключение. Есть много других примеров, когда компания представлена своими проектами в разных городах России, но ее центральное представительство находится в столице. Даже если посмотреть на наших крупных заказчиков, на тот же «Норникель» — компания работает на Севере, однако ее штаб-квартира расположена в столице.
Сам я с 2012 года полноценный москвич, имею московскую регистрацию. Однако Санкт-Петербург, с которым связана значительная часть моей жизни, остается для меня важным городом. В том числе и потому, что тут зарождался «ПромСтройИнжиниринг». Сейчас в Санкт-Петербурге базируется значительное число наших сотрудников, порядка 40% коллектива, и люди, проработавшие со мной в нашей компании больше всего времени, — это те, кто и сегодня живет и работает в Санкт-Петербурге.Б (Босс ноябрь-декабрь 2021)
ООО ГК «ПромСтройИнжиниринг»
108811, Москва, Бизнес-парк «Румянцево»,
корпус А, офис 730А. Телефон: +7 (916) 510-18-04
191023, Санкт-Петербург, ул. Караванная,
дом 1, офис 219. Телефон: +7 (931) 314-62-44
info@pseng.ru
Группа компаний «ПромСтройИнжиниринг» обеспечивает качественное проектирование, полный объем согласований проектной документации, получение положительного заключения государственной или негосударственной экспертизы, строительный контроль и авторский надзор.
Среди наиболее важных проектов, выполненных группой компаний «ПромСтройИнжиниринг», следующие.
Объекты реконструкции и реставрации: здание Русского географического общества, переулок Гривцова, дом 10, литера А (г. Санкт-Петербург); новое здание Дома ветеранов, Тамбовская улица, д. 16 (г. Санкт-Петербург); строительство рыбоперерабатывающего завода для ОАО «Группа компаний «Русское море» (Республика Карелия, Сегежский район, поселок Попов Порог) и другие.
Спортивные объекты: многофункциональный спортивный комплекс «Чкалов Арена», Летная улица, д. 73, в Москве; восемь тренировочных баз команд — участниц чемпионата мира по футболу 2018 года (Московская область); Академия хоккея имени В.В. Петрова (г. Красногорск, Московская область); семь физкультурно-оздоровительных комплексов с крытым катком (Московская область) и другие.
В 2013 году разработанный компанией проект крытой ледовой арены был выбран Правительством Московской области в качестве типового для реализации в рамках губернаторской программы «Наше Подмосковье». В рамках этой программы ГК «ПромСтройИнжиниринг» выполнила муниципальные контракты на проектирование ледовых арен в городах Воскресенск, Дзержинский, Зарайск, Ивантеевка, Лыткарино, Сергиев Посад, Щелково. В процессе реализации — ледовые арены в городах Волоколамск, Хотьково, Чехов Московской области, а также в Санкт-Петербурге, Петрозаводске, Туле и населенных пунктах Ленинградской области.
Образовательные учреждения: пять среднеобразовательных школ на 1100 мест, пять дошкольных общеобразовательных учреждений.
Объекты капитального ремонта: Ледовый дворец спорта «Кристалл» в г. Электростали Московской области; Дворец водного спорта «Дельфин» в г. Воскресенске Московской области; Музейно-выставочный комплекс «Новый Иерусалим» (Московская область) и другие.
МОСКАЛЕНКО Виталий Викторович родился 27 июня 1977 года в Луганске.
В августе 1987 года с семьей переехал в г. Санкт-Петербург.
В 1999 году окончил Санкт-Петербургский государственный технический университет (ныне Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого) по специальности «Национальная экономика».
Трудовой путь начал в ОАО «Центр гуманитарного и делового сотрудничества» (позже ОАО «Талион»), г. Санкт-Петербург.
В апреле 2003 года был назначен на должность начальника инвестиционных программ.
С 2004 по 2007 год — генеральный директор ООО «Леокаспис», входившего в группу компаний ОАО «Центр гуманитарного и делового сотрудничества». Позже стал заместителем генерального директора ОАО «Талион».
В апреле 2008 года назначен менеджером проектов Управления по административно-хозяйственной работе в НОУ высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов».
В июле 2008 года основал и возглавил компанию ООО «ПромСтройИнжиниринг» (позже — группа компаний «ПромСтройИнжиниринг»).
В 2019–2021 годах возглавлял проектную компанию «ТРИДИКА».
Женат, воспитывает троих сыновей.
