Вениамин СМЕХОВ: через поэзию я поверил и в себя, и в команду
БОСС-стиль | Гостиная | Босс №12/2018
Текст | Юрий КУЗЬМИН
«Путешествие русского языка по моей жизни» — так говорит Вениамин Борисович Смехов о своем пути в искусстве. И трудно сказать, чего на этом пути больше — непосредственно сценического творчества, благодаря которому вдумчивого и интеллектуального актера Вениамина Смехова ценят любители театра и кино, или же литературы, с которой неразрывно связана его сценическая карьера и которой уже много лет он занимается профессионально.
О видимых и невидимых нитях, соединяющих сцену и русскую словесность, и о том, как происходило его становление как актера, режиссера и литератора, Вениамин Борисович рассказал нашему журналу.
— Вениамин Борисович, судя по тому, что вы, еще учась в школе, посещали драмкружок, а после его окончания сразу же поступили в Щукинское театральное училище, с выбором профессии вы определились сразу же. Как так сложилось?
— Вопрос, который мне много раз уже задавали и на который я много раз отвечал (улыбается). Это было моим детством. Я, как и миллионы ребят, что-то делал в самодеятельности. Сначала в школе, потом в театральном кружке при Дворце пионеров на улице Дурова. Конечно, во всем этом присутствовала некая особенность того времени: когда эту землю покинул главный злодей Сталин, наступила оттепель, и многое, что раньше казалось немыслимым, стало возможным. Так, я организовал в школе свой джазовый ансамбль. Джаз, как вы знаете, при Сталине был запрещен, как и Есенин, как и футуризм, как и многое другое. Словом, началась какая-то другая жизнь, свобода…
У меня было желание выучиться на журналиста или поступить в Литинститут, или же стать преподавателем русской литературы. В общем, тогда начиналось то, что я называю путешествием русского языка по моей жизни. В те годы я все это переживал довольно бессознательно, осознание пришло позже… Но я окончил школу, прервал свое музыкальное образование, и тут можно сказать, что бес меня попутал — пошел в театральный вуз. Я поступал сразу в два театральных института: в Школу-студию МХАТ и в Щукинское училище Вахтанговского театра. Прошел конкурс в обоих и предпочел Щукинское училище.
Начинал я там очень застенчивым юношей, за что получил определенную долю неприятностей — меня не хотели аттестовать при переходе на второй курс, но потом как-то себя поборол, и все наладилось. И да, у нас был чудесный курс с прекрасным выпускным спектаклем «Мещанин во дворянстве», где я играл одну из главных ролей. Вот вам начало моей профессиональной жизни.
— Вы служили во многих театрах, хотя, судя по всему, главный для вас — Театр на Таганке, куда вы пришли, когда он еще даже не был именно Театром на Таганке. Лично для вас в вашей актерской жизни кем были Юрий Любимов и труппа театра того времени?
— Да, душевно и профессионально я вырос, стал актером, полюбил это на всю жизнь в Театре на Таганке.
Судьба сначала занесла меня в Самару. После окончания института я получил распределение в Куйбышевский драмтеатр. Он мне тоже что-то дал, во всяком случае, я научился не очень сильно уважать свои актерские способности и начал задумываться о том, как бы уйти из актерства. Дело в том, что я восхищался настоящими актерами, а в то, что и сам могу стать таковым, в то время не верил.
В Куйбышеве я прослужил год. Вернулся в Москву и поступил в труппу Московского театра драмы и комедии. А следом за этим в том же здании на Таганке появился новый театр, реорганизованный Юрием Петровичем Любимовым и любимовцами. И спустя год после начала легендарной любимовской Таганки я нашел там свой, скажем так, путь надежд. Им стал поэтический театр.
Все началось в 1965 году с премьерой спектакля «Антимиры» по Андрею Вознесенскому. Это была музыкально-поэтическая постановка, жанр, которому Любимов и его команда дали рождение. И совершенно замечательным образом это направление стало развиваться в нашем театре.
— В вашей актерской жизни многое связано с поэзией, литературой. Взять хотя бы те же «Антимиры» или «Послушайте!» по Маяковскому, «Товарищ, верь!» о Пушкине в легендарной Таганке 60–70-х или «Нет лет» по Евтушенко — вашу относительно недавнюю постановку уже в качестве приглашенного режиссера Театра на Таганке. Чем обусловлен такой литературный уклон?
— Это, как я уже сказал, путешествие русского языка по моей жизни.
Русское слово, русская словесность, русские литература и поэзия стали единственным ключом в моем профессиональном хозяйстве, в моей профессиональной пригодности. Через поэзию я поверил и в себя, и в команду, а это ведь очень важно в театре семейного образца, каковой была наша Таганка. А другие театры, что я пробовал… их было немного. Год в Самаре, два года в театре «Современник» — это в разгаре жизни, когда политическая антреприза больших драматургов Кремля разлучила нас с Любимовым, и мы на время ушли из Таганки в «Современник».
— Вместе с Леонидом Филатовым?
— В «Современник» мы перешли вместе с Леонидом Филатовым, Виталием Шаповаловым и художником Давидом Боровским. Потом произошла череда трагедий. Благодаря тем наваждениям в культурной политике ушел из жизни Анатолий Васильевич Эфрос, которого партийное руководство иезуитским образом приговорило к этой грустной истории с Таганкой.
А мы дождались возвращения Любимова и вернулись в театр, возродив все наши главные спектакли. Спустя несколько лет я закрыл страницу собственной театральной жизни и фактически покинул Таганку. То есть свою трудовую книжку я по принципиальным соображениям оставил там, а сам, как полагалось по закону, каждый год писал заявление о 12-месячном отпуске за свой счет. Ну и, наконец, уже в новое время, в 1998 году, я официально покинул театр. Сейчас я свободен, живу, работаю, грех жаловаться.
— Вы, можно так сказать, вдохнули в чтецкое мастерство, весьма популярное в советские времена, второе дыхание: выступаете с тематическими программами, выпускаете аудиокниги в большом количестве. Какое место в вашей жизни занимает эта часть актерской профессии, и актерской ли?
— Это искусство художественного слова. Оно в России развивается давно и, по сути, никогда не останавливалось. Другое дело, что, когда в очередной раз случился слом нашей жизни на Родине, у любителей театра появились вполне понятные опасения, что это искусство умирает. Во-первых, билеты сильно выросли в цене, и для театралов, далеких от бизнес-успехов молодого капитализма, это стало дорогим удовольствием. Во-вторых, в 1990-е ходить в театры порой было и опасно. Мы же помним, что тогда творилось на улицах.
И залы, где выступали мастера художественного слова, пустовали. Но сейчас все, слава богу, изменилось.
В советские годы были кружки в домах пионеров, проводились всесоюзные и городские конкурсы художественного чтения. Я даже, учась в восьмом классе школы, завоевал в таком конкурсе первую премию, прочитав своего любимого поэта Александра Твардовского — отрывок из «Василия Теркина». Это заметная ступенька в моей жизни. Потом был театральный институт, серьезные занятия по сценической речи и художественному чтению. Уроки продолжились и после.
Я любил слушать таких корифеев художественного слова, как Дмитрий Николаевич Журавлев и Всеволод Николаевич Аксенов, читал про Яхонтова. Мне очень нравилось, как читают мои старшие коллеги — Яков Михайлович Смоленский, Зиновий Ефимович Гердт, который в моей жизни оставил добрый след и был, я считаю, великим и глубоким мастером художественного слова. Великолепно читал Игорь Кваша, мой коллега по театру «Современник». Яркий и оригинальный исполнитель — Сергей Юрский. Все они мои учителя, а их работы — мои уроки.
Параллельно я сам выступал, но не сделал в жанре художественного слова никакого открытия. Только последнее время, возможно, позволило вам преувеличить мое значение в этом искусстве. Дело в том, что телеканал «Культура», благословенный канал «Россия — Культура», эти лет пять нагружает меня совершенно замечательными заказами — я сочиняю литературные композиции о судьбах поэзии, поэтах и о том, что происходило вокруг них. Уже вышло восемь моих фильмов «Я пришел к вам со стихами» — о 16 русских поэтах, потом мы выпустили на «России — Культуре» восемь моих фильмов-бесед «Золотой век Таганки» к 50-летию театра, о его спектаклях. Далее были сняты всем на радость шесть моих композиций, где я работал в компании чудесных коллег, и год назад вышло еще четыре кинопортрета: о Маяковском, Левитанском, Цветаевой и Самойлове…
Все это близко к тому, что я делал раньше и в Театре на Таганке, и на телевидении, и на сцене. У меня много композиций, объединенных именем Поэта.
Вот вы упомянули спектакль «Нет лет» по Евгению Евтушенко в Театре на Таганке. Это возвращение к тому, что когда-то мы делали в любимовской труппе. В те годы у нас было довольно близкое общение с Евгением Евтушенко, Булатом Окуджавой, Беллой Ахмадулиной, Андреем Вознесенским. И среди прочих существовал спектакль «Под кожей статуи Свободы» 1972 года по Евтушенко, где я являлся одним из соавторов и сорежиссеров. Поэтому неудивительно, что спустя годы Евгений Александрович обратился ко мне с предложением придумать новый спектакль по старым рецептам Таганки. Так родилась постановка «Нет лет». Она появилась в непростое для театра время, когда Любимов ушел из театра, а худруком по просьбе артистов стал Валерий Золотухин. Начинали мы эту постановку с ним вместе: я придумал сценарий, где мы с Золотухиным, два ветерана Таганки, были ведущими, а играла «молодых любимовцев» молодежь театра. Вышел «Нет лет» в 2013 году и несколько лет шел довольно часто. Сейчас мы его играем реже, но он продолжает приносить большую радость и актерам, и зрителям. Прошел этот спектакль успешно и в Москве, и в других городах нашей страны, и в Израиле, в Париже, в Минске, в Сеуле…
А я продолжаю участвовать на сцене в литературных композициях. Это, например, спектакль «На фоне Пушкина», его автор — замечательный музыкант и писатель Владимир Зисман. Или же постановка «Старомодное признание», где я выступаю вместе со своей младшей дочерью Аликой: она поет русские романсы, а я читаю русскую лирику.
— В 80-х годах мы всей семьей увлекались вашим аудиоспектаклем «Али-Баба и сорок разбойников». Можно сказать, до дыр пластинку заслушивали. Были и «Волшебник из Шираза», «Сорочинская ярмарка». Теперь вот сегодняшняя «Сказка ложь, да в ней намек». Как бы вы охарактеризовали этот жанр: это спектакль, концерт или что-то иное?
— Ну, жанр ваше дело определять (улыбается). Это тоже случалось — поэтическое направление в телетеатре, у меня там много работ: и Хафиз, и Маяковский, и Некрасов. А за «Али-Бабу» спасибо, мне очень приятно, что люди его помнят и любят.
— Вы выпустили немало публицистических, художественных, поэтических произведений. Стал ли для вас собственно литературный труд еще одной профессией или это, скорее, увлечение?
— Скорее, это профессия. Профессия, которой я болен с детства и вообще считаю, что я больше литератор и писатель, нежели актер. Вот тот же «Али-Баба» — это литературная фантазия на тему Шахерезады, пусть и пародийная.
Мой любимый жанр — литературный портрет. В нем написаны мои книги, которые выходили в издательствах «Время» и «Старое кино». Они и про театр, и про людей театра, и про мои необыкновенные встречи с чудесными людьми, представителями нашей культуры. Сейчас, например, заканчивается тираж книги «Здравствуй, однако…» Она написана к 80-летию Владимира Высоцкого, с которым мы 16 лет работали на одной сцене, много ездили по гастролям и даже сидели в одной гримерной. Для меня эта книга — необходимость объясниться в любви к большому русскому поэту, к Высоцкому, у которого мы все, кто с ним близко общался, учились — и когда он был с нами, и продолжаем учиться сегодня, как мы учимся у всех великих творцов нашей литературы. Б
СМЕХОВ Вениамин Борисович, актер, режиссер, литератор, лауреат художественной премии «Петрополь» (2000 год), Царскосельской художественной премии (2009 год).
Родился в Москве 10 августа 1940 года. В 1961 году окончил Театральное училище имени Б. В. Щукина (курс В. А. Этуша).
После окончания вуза год служил в Куйбышевском театре драмы имени М. Горького. В 1962 году принят в труппу Московского театра драмы и комедии, главным режиссером которого в 1964 году стал Ю. П. Любимов, фактически создавший в этих стенах новый театр, который получил известность как Театр на Таганке.
С 1985 по 1987 год В. Б. Смехов работал в Московском театре «Современник».
В 1987 году вернулся в Театр на Таганке, в труппе которого официально состоял до 1998 года.
В Театре на Таганке В. Б. Смехов сыграл заметные роли в легендарных спектаклях Ю. П. Любимова: «Антимиры», «Послушайте!» (выступил также соавтором инсценировки), «Гамлет», «Под кожей статуи Свободы» (также был членом режиссерской группы), «Товарищ, верь!», «Мастер и Маргарита», «Дом на набережной» и многих других.
В настоящее время сотрудничает с Таганкой в качестве приглашенного режиссера (спектакль «Нет лет» по стихотворениям Е. Евтушенко), автора композиций и исполнителя (спектакль «Флейта-позвоночник» по произведениям В. Маяковского).
В кино В. Б. Смехов снимается с 1968 года, однако всесоюзную любовь ему принесла роль Атоса в знаменитом телефильме «Д’Артаньян и три мушкетера» 1978 года. Всего в актерской фильмографии В. Смехова более 30 художественных фильмов.
С 1990 года в качестве режиссера В. Б. Смехов ставит драматические спектакли, телеспектакли и оперы в России и за рубежом, несколько лет он преподавал актерское мастерство в университетах США. Также с конца 1990-х В. Б. Смехов работает над записью аудиокниг.
С 1967 года В. Б. Смехов сотрудничает с телевидением в качестве режиссера и сценариста. Первая его работа — телеспектакль «День Маяковского» в цикле «Поэтический театр» по собственному сценарию. Сегодня в «телеархиве» В. Б. Смехова десятки работ: поэтических композиций, документальных фильмов и телеспектаклей.
С 1970-х В. Б. Смехов становится известен как литератор, сначала публикуясь в журналах, а потом выпуская собственные художественные и публицистические книги. Одно из произведений Смехова-литератора в 1980-е годы могло соперничать по популярности с кумиром советских мальчишек Смеховым-Атосом. Это музыкальная постановка «Али-Баба и сорок разбойников» по мотивам персидской сказки. Веселая постановка, сценарий и тексты песен которой написаны Вениамином Смеховым, а музыка — бардами Сергеем Никитиным и Виктором Берковским, впервые появилась в аудиоформате на музыкальной пластинке, потом была выпущена ее телеверсия.
