Алексей МИЛЛЕР: нюансов не будет. Это будет полная либерализация
Перефразируя классика (а это теперь разрешено), можно сказать: из всех энергоносителей для нас важнейшим является газ. На нем стояли и все еще стоят и экономика, и энергетика, и ЖКХ, и — в значительной мере — бюджет. И политика. По крайней мере, политика России в Европе. Попытки расшатать это положение ни с какой стороны до сих пор не удавались.
Крупнейший газовый холдинг с числом работающих в треть миллиона человек продолжает добывать и транспортировать «голубое топливо» и в регионы России, и в Европу. И если нефтяная отрасль еще в начале 90-х годов разделилась на массу частных предприятий во главе с гигантами типа ЛУКОЙЛа и «Сургутнефтегаза», то «Газпром», постоянно именуясь государственной компанией, продолжает функционировать в форме ОАО. Небезуспешные усилия последних лет сделать его таковой де-факто тем более укрепляют «Газпром» в роли «народного достояния». В России все «народное» требует довольно жесткой руки для управления. В самом начале правления Алексея Миллера многим казалось, что он, человек со стороны, не сможет сыграть роль «железной руки в вельветовой перчатке», но уже ко второму году его руководства хор критиков и недоброжелателей поутих. Миллер сумел продемонстрировать единство и стабильность команды, действия «Газпрома» неизменно достаточно осторожны и эффективны на внешнем рынке и довольно настойчивы, можно сказать, даже упорны на рынке внутреннем. Песне о проблемах отрасли с одним и тем же припевом: «нереально низкая внутренняя цена газа держит всю экономику на “газовой игле” и в то же время не покрывает текущих газпромовских затрат» — стали потихоньку подпевать даже в кабинетах министерств и ведомств, не особо заинтересованных в повышении тарифов на газ внутри страны. Подумать только: Анатолий Чубайс назвал реальной внутреннюю цену в $50—60 за 1 тыс. куб. м! Правда, с оговоркой, что это будет в отдаленной перспективе, читай: после завершения реформирования РАО «ЕЭС России» после 2007 года. Но, как говорили в советские годы на Центральном телевидении, слово не воробей: поймают — вылетишь. Цифра названа, и теперь вокруг нее можно танцевать и так и этак, но учитывать ее придется при любых дискуссиях вокруг темы о роли газа в экономике России.
Весна 2005 года принесла Алексею Миллеру еще одну весомую победу: необходимость повышения тарифов на газ внутри страны для промышленности и энергетики признана на уровне правительства и прорабатывается вполне серьезно, более того, сейчас рассматривается даже механизм свободного, рыночного формирования этой цены — на бирже. Можно не сомневаться, что в 2006 год страна войдет с новыми тарифами, а региональным руководителям придется еще раз объяснить своему электорату про сыр, мышеловку и логику капитализма. Удержат ли производители цены на свои услуги и товары после повышения стоимости газа и, как следствие, скорее всего, электричества с теплом — покажет время.
Что там, за горизонтом?
Понятно, что жизнь кончается не завтра и в «Газпроме», а также в отраслевых и академических институтах думают о будущем. Это подтверждает краткое интервью с директором Института геологии нефти и газа Сибирского отделения Российской академии наук академиком Алексеем Эмильевичем Конторовичем.
— Совместно со специалистами «Газпрома» мы изучили стратегические направления развития газовой промышленности России на период до 2020 года. Там-то мы и коснулись перспектив Западной Сибири. Ведь от одних только разговоров о нашем богатстве нефти и газа в недрах не прибавится. А с тем, что в недрах есть, еще надо много работать. Поэтому на самом деле в Западной Сибири достаточно проблем, которые надо решать. И решать как можно скорее. Кроме того, есть и проблема астраханского газа, есть проблемы с формирующимся центром газовой промышленности в Томской области. У нас ведь страна разделена на две неравные части. Например, в Москве 90% электроэнергии получают из газа. А в Сибири, «сидящей» на газе, вся энергетика угольная. У нас существует проблема газификации юга Сибири, который, как вы понимаете, несколько отличается от юга Краснодарского края. И многие другие регионы газ не получают. Весь этот комплекс проблем мы рассмотрели не так давно, и за его теоретическое обоснование и практические рекомендации нам присуждена премия правительства.
— Можно расшифровать хотя бы малую часть из того, что вы называете проблемами газовой отрасли?
— Я скажу только о четырех. Первая. Мы сегодня практически свыше 90% всего добываемого газа получаем на трех-четырех месторождениях, подобных которым в мире больше нет: это Уренгойское, Ямбургское месторождения, месторождение Медвежье и введенное в 2000 году Заполярное месторождение. На трех из них добыча падает. Чтобы поднять добычу, нужно вводить в разработку новые месторождения. Они открыты, физически они у нас есть. Но для того чтобы в условиях Заполярья ввести месторождения в разработку, нужны большие инвестиции. А мы еще совсем недавно 1 тыс. куб. м газа продавали на внутреннем рынке за $16. Это цена практически ниже себестоимости. И «Газпром», если что-то и делал, то только за счет экспортных поставок газа в Европу. А ведь мы экспортируем газа меньше, чем потребляем внутри страны. С нефтью у нас наоборот: больше 60% уходит на экспорт. Так вот, наша первая проблема — это необходимость разработки и реализации программы инвестиций в новые месторождения, в частности на полуострове Ямал. О ней говорят все. Начиная от первых лиц государства и до газовиков на промыслах. Но программа пока не реализуется, что за пределами 2007 года поставит страну в сложное положение. Так что существенной проблемой мы можем назвать интенсивный ввод в разработку новых месторождений.
Вторая проблема. Верхние горизонты месторождений газа дают нам сегодня все, что мы имеем. Это так называемый сухой газ, состоящий из одного метана и практически сразу пригодный к транспортировке потребителям. Но на нижних горизонтах тех же месторождений, на глубинах 3—4 км, есть значительные запасы гораздо более ценного жирного газа, содержащего широкую гамму ценных компонентов: этана, пропана, бутана и др. А кроме того, конденсат, так сказать, «без пяти минут бензин». Такому газу нужен газоперерабатывающий завод для разделения сухого, жирного газа и конденсата, а затем все это можно экспортировать. Мало того, придется перестраивать промышленность с сухого газа на жирный. Это может быть очень перспективное направление развития — в сторону высоких технологий в нефтяной и газовой промышленности.
Третья проблема — использование сжиженного газа. Необходимо на Ямале, Дудинке и Игарке строить заводы по сжижению газа и Северным морским путем экспортировать его.
И, наконец, четвертая проблема. В газе содержится такой ценный компонент, как гелий. Это поистине «золотой» элемент для высоких технологий. Сегодня основным производителем и потребителем гелия являются США, много гелия потребляет Европа и Япония. В то же время добыча гелия в США в ближайшие 10—15 лет будет падать. И единственной страной, которая может заменить США на международном рынке гелия, является, как вы догадываетесь, Россия, в первую очередь Восточная Сибирь. Для нас это такое же национальное достояние, как, скажем, пресная вода Байкала. По методам выделения гелия Россия лидирует еще со времен академика Петра Леонидовича Капицы. Но наша промышленность не готова его получать. Поэтому крайне важно развивать промышленную переработку гелия. Я уж не говорю о необходимости строительства и обновления газопроводов — это большой клубок серьезных проблем.
— Можно ли сказать, что все перечисленные вами проблемы не будут решаться до тех пор, пока на внутреннем рынке сохраняются сегодняшние цены на газ?
— К сожалению, это так. В один день цены на газ не поднимешь. С другой стороны, оттягивая этот неприятный момент (я имею в виду повышение цен на газ), мы рубим сук, на котором сидим. Поэтому в Энергетической стратегии России заложено планомерное и постепенное повышение цены на газ на внутреннем рынке. Важно только, чтобы хватило политической воли и настойчивости в реализации данной политики.
Деньги пахнут газом
В Европе это поняли уже достаточно давно. Именно поэтому тяга к участию в проектах «Газпрома» там довольно высока. Да и у самого монополиста нет свободных средств на серьезные инвестиции в сложных для обустройства регионах. В первую очередь в Сибири, на севере и востоке страны. Оттого и приходится идти с коммерческими предложениями туда, где нет газа, но есть деньги. Прежде всего к давнему партнеру страны — Германии. Ее энергетические концерны совсем не прочь поучаствовать в разработке и освоении одного из крупнейших сибирских газовых месторождений. Правда, по информации Berliner Zeitung, переговоры между концерном Eon и российской стороной об участии в многомиллиардном проекте по Южнорусскому месторождению теперь оказались под угрозой. Еще совсем недавно глава «Газпрома» Алексей Миллер предложил германскому концерну, который через свою дочернюю фирму Ruhrgas владеет 6,5% акций «Газпрома», эксклюзивное партнерство для освоения этого месторождения. В случае успешного завершения сделки Eon сам бы стал поставщиком газа для нужд известного Ruhrgas. Но Алексей Миллер выдвинул условие: обменять это право на акции западноевропейских сбытовых компаний концерна Eon, адекватные стоимости доли в добыче на Южнорусском месторождении. Например, на акции Ruhrgas или британской управляющей компании концерна Eon. Вот тут-то и выяснилось, что ценные мысли про дружбу и табачок все еще в силе: глава Eon Вульф Бернотат оказался совершенно не готов к такому повороту в переговорах. Он бы рад расплатиться акциями восточноевропейских дочерних фирм Eon, да г-н Миллер не согласен…
В этот момент химический концерн BASF, используя мероприятия во время Ганноверской ярмарки, неожиданно для всех заключил с «Газпромом» базовое соглашение о партнерстве на Южнорусском месторождении… Одновременно открылся интерес к России и у председателя правления мощного концерна TWE Гарри Роелса. Пикантность ситуации в том, что TWE — один из самых крупных клиентов Ruhrgas. Выходит, что TWE тоже не прочь поработать на Южнорусском месторождении. Нечаянный (или хорошо продуманный) тендер, который развернул Алексей Миллер в Германии, несомненно, принесет «Газпрому» и инвестиции, и приемлемые условия сотрудничества. А самому председателю правления «Газпрома» — репутацию искушенного в тонкостях газовой дипломатии переговорщика, руководствующегося в своих действиях исключительно интересами собственной компании и чуждого сантиментам по поводу «любви к ближнему своему партнеру».
Строить и перестраивать
Когда здание стоит высоко и у всех на виду, соблазн заняться его критикой особенно велик. По крайней мере в Москве. То же самое и с «Газпромом». Кто только не формулирует требований к его переустройству. Иные из них и существенны, и разумны. Да и сам «Газпром» приступил к реорганизации, этапы этого процесса очевидны и доступны для критики и обсуждений. Послушаем просвещенное мнение. Отвечая на мой вопрос о целесообразности структурных реформ базовых монополий, в том числе «Газпрома», руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин подчеркнул:
— Добыча и транспортировка газа по магистральным трубопроводам — единый технологический комплекс. Его разделение имеет смысл лишь при наличии нескольких независимых производителей. У нас же ситуация такова, что есть один крупный район газодобычи — север Западной Сибири, обеспечивающий львиную долю всего добываемого в стране газа, и, по сути, одно направление магистрального трубопровода. Поэтому разделение представляется, мягко говоря, не очень целесообразным. Но самое главное, естественная монополия — та сфера, где издержки конкуренции по чисто технологическим причинам выше экономии от нее. Этому учат в институте или по крайней мере должны учить. Даже железные дороги, где реформа проводится идеально, на мой взгляд, только подтверждают данное правило.
Еще одно профессиональное мнение высказывает председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России, председатель Высшего горного совета, председатель правления МГНК «СоюзНефтеГаз» Юрий Шафраник:
— Говоря о структурных преобразованиях, надо коротко обозреть ретроспективу и затем сформулировать задачи. Во-первых, неплохо осуществлены структурные преобразования в нефтедобыче. Во-вторых, достаточно верно проведено «удержание» газовой отрасли «Газпромом» на переходный период реформ в нашей экономике.
Так или иначе, изменения назрели. Была идея, которую я продвигал еще в бытность министром топлива и энергетики. Для ее реализации даже вышел отдельный Указ президента Ельцина № 327, впоследствии в большей его части отмененный. Это указ о «Роснефти» как национальной нефтяной компании, которая, по моему замыслу, должна была стать стержнем нефтяной отрасли на переходный период экономических реформ в стране. Государство в переходный период должно было через «Газпром» и через эту национальную нефтяную компанию влиять (не командовать, а влиять!) на ситуацию в нефтегазовой отрасли, задавать в ней тон. Этого не удалось сделать в силу ряда политических причин. Сегодняшние процессы на рынке в какой-то мере, на новом витке, реализация тех же идей. А раз это решение запоздавшее, то оно, естественно, вызывает неоднозначные интерпретации и неоднозначные оценки. Потому и реализовать его окажется сложно. Но в целом все делается правильно для того, чтобы государство как главный акционер (но в интересах и всех других акционеров) было раскованнее и чувствовало себя увереннее при проведении реформ в газовой отрасли, о которой мы так давно говорим. Реформа подразумевает прежде всего равный доступ к газовой трубе, бо2льшую открытость затратных частей бюджета газового монополиста, несмешивание торговли газом и нефти в рамках одного бизнеса (во всем мире это разные бизнесы).
Теперь «Газпром» нуждается в следующем шаге — в превращении в нефтегазовый холдинг. И не надо это замалчивать, лучше вовремя и правильно идею объяснить, затем образовать официальную экспертную комиссию, которая бы выработала концепцию создания холдинга и обеспечила ее проведение.
Еще раз повторюсь, что первый шаг по структурной реформе в отрасли одобряю, но считаю, что не нужно затягивать с озвучиванием идеи формирования нефтегазового холдинга с контрольным пакетом у государства. Причем делать это следует с бо2льшей долей открытости, с предоставлением информации для других субъектов рынка. Когда-то, отвечая за реформы в нефтегазовой отрасли в начале 90-х, я так себе и представлял их ход. И сегодня нужно активнее действовать, даже если возникнет борьба интересов. Но чем более открыто будем проводить реформирование, тем понятнее происходящее в нефтегазовой отрасли будет окружающим и самим нефтяникам и газовикам.
Приведу пример-воспоминание. В свое время западные аналитики и советники просто требовали приватизировать в России нефтяную трубу, сферу транспортировки нефти. Давление было мощным, но мы доказали свое: приватизированная нефтяная труба никого не устроит, она должна находиться только в управлении у государства. Кому сейчас от этого плохо? «Транснефть» работает как государственный оператор, законодательно закреплен равный доступ к нефтяной трубе. Наверное, есть споры и проблемы с поставщиками, но при этом есть и главный арбитр — государство. Оно без предвзятости рассудит кто прав, кто виноват. Сама «Транснефть» динамично работает, развивается. Кому от этого плохо?!
Так должно быть и в газовой отрасли. Нефтегазовый холдинг станет стержневой структурой на много лет. А потом, на новом витке экономического развития, государство решит, что делать дальше. Или решение подскажут события, происходящие на мировом рынке нефти и газа.
Естественно, что заключить этот разговор о судьбах «Газпрома» да и отрасли в целом мы хотим высказываниями председателя правления ОАО «Газпром» Алексея Миллера, прозвучавшими во второй половине мая в его интервью газете «Коммерсантъ» и телекомпании «НТВ».
— Ранее рассматривалась иная схема по увеличению госпакета акций в «Газпроме», но теперь как окончательная обнародована другая, а именно выкуп акций. Могут ли произойти еще какие-либо изменения? Есть ли какие-нибудь препятствия на пути к либерализации?
— Это решение является окончательным. Оно будет исполнено до годового собрания акционеров 24 июня, к моменту начала собрания в целом эта работа должна быть завершена. Это является необходимым и достаточным условием, чтобы либерализация была проведена. При этом она будет проводиться без каких-либо ограничений, то есть это будет полная либерализация, будет ликвидирован двойной рынок акций и все ограничения будут сняты. Никаких препятствий на сегодняшний день уже быть не может.
Либерализация будет проведена в полном объеме, и мы планируем, что это будет сделано в 2005 году.
— Какие плюсы вы ожидаете для компании и рынка в целом от либерализации?
— Либерализация рынка акций — это рост капитализации компании. Компания получит оценку, фундаментальную оценку стоимости своих акций. Конечно же, это обязательное условие становления «Газпрома» как одного из лидеров мирового энергетического рынка.
— Как «Газпром» планирует распорядиться средствами за 10,7% акций, которые будут проданы?
— Конечно же, сумма, которая будет получена за контрольный пакет акций, является очень значительной. Это миллиарды долларов. У «Газпрома» сейчас есть планы по расходованию этих средств, и эти планы соответствуют стратегии развития компании как крупной диверсифицированной газонефтяной компании, которая также работает и в смежных видах бизнеса. Мы уверены в том, что реализация этих планов позволит дать еще дополнительный импульс росту капитализации компании.
— Будет ли сохраняться интерес «Газпрома» к развитию своих нефтяных проектов?
— Разумеется, «Газпром» сохраняет ориентацию на развитие своей нефтяной составляющей. В ближайшее время мы создадим новую 100-процентную дочернюю компанию, в которую будут переведены все существующие нефтяные проекты «Газпрома». В дальнейшем новые нефтяные проекты мы будем вести через нее.
— Ожидаете ли вы каких-нибудь неожиданностей от собрания акционеров? Может ли, с вашей точки зрения, оказать влияние на его ход тот факт, что на этот момент 10,7% акций «Газпрома» будут находиться на балансе «Роснефтегаза», а не непосредственно у Росимущества?
— Относительно голосования передающимся пакетом акций «Газпрома» — все конечные решения по голосованиям будут в любом случае приниматься Росимуществом. Директива на голосование будет подписываться премьер-министром Михаилом Фрадковым. В общем, ничего неожиданного или незапланированного от собрания акционеров мы не ждем.
— Когда произойдет либерализация рынка акций «Газпрома»?
— Согласно утвержденной схеме, либерализация произойдет сразу после консолидации у государства в лице Росимущества более 50% акций «Газпрома». Либерализация начнется в момент выполнения этого условия.
— В какой степени ожидания инвесторов от либерализации будут оправданы? Возможно ли появление каких-либо нюансов регулирования обращения бумаг «Газпрома» в России и на Западе при объединении двух рынков акций?
— Нюансов не будет. Это будет полная либерализация.
Текст | Леонтий БУКШТЕЙН | БОСС №06 2005 г.
